Дядюшкин сон   ::   Достоевский Федор Михайлович

Обводя всех долгим вызывающим взглядом, она посреди наставшего вдруг безмолвия обратилась к матери, которая при первом ее движении тотчас же очнулась от обморока и открыла глаза.

- Маменька! - сказала Зина. - К чему обманывать? К чему еще ложью пятнать себя? Все уже до того загрязнено теперь, что, право, не стоит унизительного труда прикрывать эту грязь!

- Зина! Зина! что с тобою? опомнись - вскричала испуганная Марья Александровна, вскочив со своих кресел...

- Я вам сказала, я вам сказала заранее, маменька, что я не вынесу всего этого позора, - продолжала Зина. - Неужели же непременно надо еще более унижаться, еще более грязнить себя? Но знайте, маменька, что я все возьму на себя, потому что я виновнее всех. Я, я своим согласием дала ход этой гадкой... интриге! Вы - мать; вы меня любите; вы думали по-своему, по своим понятиям, устроить мне счастье. Вас еще можно простить; но меня, меня - никогда!

- Зина, неужели ты хочешь рассказывать?.. О боже! я предчувствовала, что этот кинжал не минует моего сердца!

- Да, маменька, все расскажу! Я опозорена, вы... мы все опозорены!..

- Ты преувеличиваешь, Зина! ты вне себя и не помнишь, что говоришь! и к чему же рассказывать? Тут смысла нет... Стыд не на нас... Я докажу сейчас, что стыд не на нас...

- Нет, маменька, - вскричала Зина с злобным дрожанием в голосе, - я не хочу более молчать перед этими людьми, мнением которых презираю и которые приехали смеяться над нами! Я не хочу сносить от них обид; ни одна из них не имеет права бросить в меня грязью.