Дмитрий Донской   ::   Бородин Сергей Алексеевич

– Дайте коня…

Холмский быстро подвел своего, во многих местах захлестанного кровью.

– Сядь на сего, государь. Иного белого негде искать.

Дмитрий, шатаясь, подошел и тяжелой рукой взялся за высокую холку. Он постоял так, опустив голову, чувствуя, что земля колеблется, что конь как в тумане. И вдруг нашел равновесие, мгновенно сел в седло и улыбнулся.

Наконец ему стало легко, и огромная тяжесть, давившая ему грудь и плечи, свалилась.

– Спасибо вам, братья.

С коня он обнял севших в седла Ольгердовичей, Владимира, Холмского, воина Сабура и улыбающегося Григорья Холопищева.

Они поехали по просторному Куликову полю, по траве, озаренной багровым заревом заката. И ноги коня до колен взмокли и почернели от окровавленной травы.

Дмитрий помолчал над телами Белозерских. Столько раз с младенческих лет бывали они вместе, и вот сбылись их давние мечтанья померяться силами с извечным врагом.

Поцеловал мертвое, залитое кровью лицо Бренка:

– Знать, суждено тебе было пасть тут, меж Доном и Днепром, на поле Куликове, на речке Непрядве, на траве-ковыле. Положил голову за Русскую землю.

С Бренка сняли жесткий от крови, как кожух тяжелый, плащ великого князя, сняли панцирь и золоченый шелом. И Дмитрий обрядился в них.

Он обвел глазами широкое поле, всюду застланное телами, – белели холстинки одежд, поблескивало в багрянце зари тяжелое вооруженье. И страшно было слышать несмолкаемый вой, стоны и вопли.