JК
Дневник дурака :: Антов Ясен
Страница: 36 из 52Эх, горемыки, горемыки, придется в следующий раз взять их с собой да посмеяться вдоволь над их позорной спортивной формой! Пыхтит Колбаков, но все же испытывает чувство глубокого удовлетворения, ибо, несмотря ни на что, прогулка в горах — прекрасная штука, она приносит пользу, и даже человек, далекий от природы, начинает ощущать необыкновенную легкость и прилив благородных мыслей после того, как с него сойдет два пота. Я имел возможность убедиться в этом на собственном опыте, так как неотступно следовал за Кол баковым, дабы описать все детали его жизни…
«Э— ге-ге, товарищ Векилов, -вопил время от времени Цено Колбаков, — вот он я», а горы откликались всеми своими вершинами и ущельями, уступами и отрогами, пропастями и полянами, лесами и цветами, бабочками и ветрами — горы что-то отвечали на его крик, а что именно, было не разобрать. Но было хорошо, очень хорошо.
15 июня 198… г.
Возможно, вам покажется странным, что я все свое свободное время убиваю на изучение великолепной четверки Колбаковых. Вполне возможно, вас может шокировать то обстоятельство, что я, будучи человеком, допущенным в святая святых сей фамилии, довольно бесцеремонно вторгаюсь в частную жизнь ее членов и предаю гласности подробности, о которых порядочному человеку следовало бы умолчать. Признайтесь, у вас в голове уже вертится словечко «сплетник», и только повинуясь правилам хорошего тона и врожденному благородству, вы остерегаетесь произнести это слово, зайклемить меня и пригвоздить к позорному столбу. Ибо, спору нет, крайне позорно втереться в доверие к человеку, а затем коварно пронзить его горячее и любвеобильное сердце иглой, напоенной ядом сплетничества.
«Э— ге-ге, товарищ Векилов, -вопил время от времени Цено Колбаков, — вот он я», а горы откликались всеми своими вершинами и ущельями, уступами и отрогами, пропастями и полянами, лесами и цветами, бабочками и ветрами — горы что-то отвечали на его крик, а что именно, было не разобрать. Но было хорошо, очень хорошо.
15 июня 198… г.
Возможно, вам покажется странным, что я все свое свободное время убиваю на изучение великолепной четверки Колбаковых. Вполне возможно, вас может шокировать то обстоятельство, что я, будучи человеком, допущенным в святая святых сей фамилии, довольно бесцеремонно вторгаюсь в частную жизнь ее членов и предаю гласности подробности, о которых порядочному человеку следовало бы умолчать. Признайтесь, у вас в голове уже вертится словечко «сплетник», и только повинуясь правилам хорошего тона и врожденному благородству, вы остерегаетесь произнести это слово, зайклемить меня и пригвоздить к позорному столбу. Ибо, спору нет, крайне позорно втереться в доверие к человеку, а затем коварно пронзить его горячее и любвеобильное сердце иглой, напоенной ядом сплетничества.