Стандинг   ::   Дар Фредерик

За тот указательный, на который можно указывать пальцем!

Операция пораскорчевке заканчивается как нельзя лучше в лучшем из миров (и на его ближайших спутниках). Я считаю, что наступил именно тот момент, когда можно обнаружить свое присутствие и, избавившись от нескольких миллиметров волос на голове, направляюсь к Его Высочеству.

– В следующий раз, когда тебе вздумается сделать маникюр, иди сразу в кузницу, – советую я ему.

– Сан-А! – орет мой приятель. – Ты, и здесь?

– Уж кого-кого я не ожидал увидеть здесь, так это тебя. Что это ты вдруг решил расфуфыриться?

Он заговорщицки подмигивает.

– Мы через пару минут обо всем потолкуем, подожди, пока мастер наведет марафет, а то он засмущается и все испортит в самом конце,

Брадобрей с возмущением заверяет, что такого мастера, как он, запороть прическу клиенту может заставить лишь что-то из ряда вон выходящее ичто даже при землетрясении он запросто делает прическу бритвой.

Продолжая возмущаться, он заталкивает тыкву Толстяка под колпак сушилки. Берю возмущается.

– Ты что, хочешь мне мозги сварить этим сушильным пистолетом? – вопит мой товарищ по безоружию.

Он ерзает, проклинает, чихает и порицает. Он говорит, что этот салон – филиал Синг-Синг, – подземная тюрьма гестапо. Он багровеет, он весь в поту и выделяет мокроту. Наконец сеанс закончен, его извлекают из кресла, избавляют от пеньюара и нагрудного слюнявчика. Он свободен и бесподобен. Помыт, наталькован как попка младенца, наодеколонен, подрезан, принаряжен.