Дневники   ::   Гиппиус Зинаида

Оба, даже второй, человеческий. И он ищет третьего пути, хочет что-то удержать, замазать, длить дленье... Третьего нет, и Керенский найдет "беспутность", найдет бесславную гибель... и хорошо, если только свою. В такой момент и на таком месте человек обязан быть героичен, обязан выбрать, или...

Или - что? Ничего. Посмотрим. Увидим. Не время еще задавать "последние" вопросы. Один из них хотела я задать себе: а понимает ли Керенский маленькое, коротенькое, простое словечко: - РОССИЯ?

Довольно пока о Керенском. Борис был нынче вечером. Томится от выжидательного безделья и неопределенного своего положения. Дела сдал несколько дней тому назад, но никто их не делает, все военное ведомство и министерство пока остановилось.

От этого "канительного" состояния, которое Борису очень не по характеру, он уже стал ездить в "Привал комедиантов". Утешается, что там он - писатель и поэт Ропшин.

А то, говорит, я уже и забыл... (Это жаль, он очень талантлив).

Ну, посмотрим, посмотрим.

17 августа. Четверг.

С понедельника не писала. Бронхит. А погода стоит теплая, еще летняя. Надо бы скорее на нашу дачу ехать, последние дни. Но уж очень и здесь заварено, как-то уехать трудно. Дача, положим, недалеко (около той же Сиверской, где нас "постигла" война) в имении князя Витгенштейна. Газеты - в тот же день, имеется телефон, прекрасный дом. Разрыва с Петербургом как будто и нет, - как я люблю старинные парки осенью! - а все же и отсюда не оторвешься.