Дневники   ::   Гиппиус Зинаида

Отчего свобода, такая сама по себе прекрасная, так безобразит людей? И неужели это уродство обязательно?

22 августа. Вторник.

Дождь проливной; явился Л. Еще не написал письма Керенскому, хочет вместе с нами.

Стали мы помогать писать (писал Л). Можно бы, конечно, покороче и посильнее, если подольше думать, - но ладно и так. Сказано, что нужно. Все те же настоятельные предложения или "властвовать", или передать фактическую власть "более способным", вроде Савинкова, а самому быть "надпартийным" президентом российской республики (т.е. необходимым "символом").

Подписались все. Запечатали моей печатью и Л. унес письмо.

Не успел Л. уйти - другие, другие, наконец, и М. По программе - с головной болью. В это время у нас из-под крыши повалил дым. Улицу запрудили праздные пожарные. Постояли, напустили своего дыма и уехали, а дымы сами понемногу рассеялись.

Пришел Д. В. из своей "Речи", рассказывает:

- Сейчас встретил защитный автомобиль. Выскакивает оттуда Н. Д. Соколов: "ах я и не знал, что вы в городе. Вы домой? Я вас подвезу". Я говорю - нет, Н. Д., я не люблю казенных автомобилей; я, ведь, никакого отношения к власти не имею... "Что вы, это случайно, а мне нужно бы с вами поговорить..." Тут я ему прямо сказал, что, по-моему, он, сознательно или нет, столько зла сделал России, что мне трудно с ним говорить. Он растерялся, поглядел на меня глазами лани: "в таком случае я хочу длинного и серьезного разговора, я слишком дорожу вашим мнением, я вам позвоню".