Дневники   ::   Гиппиус Зинаида

Допускала, что "может быть и нужна борьба с большевиками, но это дело не наше, не интеллигентское" (и выходило так, что и не "правительственное"), это дело солдатское, может быть и Бориса Викторовича дело, только не наше". А "наше" дело, значит, работать внутри, говорить на митингах, убеждать, вразумлять, потихоньку, полегоньку свою линию гнуть, брошюрки писать...

Да где она?! Да когда это все?! Завтра эти "солдатики" в нас из пушек запалят, мы по углам попрячемся, а она - митинги? Я не слепая, я знаю, что от этих пушек никакие манифесты интеллигентские не спасут, но чувство чести обязывает нас во время поднять голос, чтобы знали, на стороне каких мы пушек, когда они будут стрелять друг в друга; отвечать за одни пушки, как за свои. Как за свое дело. А не то что "пусть там разные Борисы Викторовичи с большевиками как хотят, а мы свою, внутреннюю, мирно-демократическую, возродительную линийку, ниточку будем тащить себе".

И вот все оно и правительство - подобное же. Из этих же интеллигентов-демократов, близоруких на 1 №, без очков.

Я уж потом замолчала. Потом она увидит, скоро. Пушка далеко стреляет.

За ужином вышел чуть не скандал. Дмитрий стал очень открыто и верно (совсем не грубо) говорить о Керенском.

Князь Андроников почти разрыдался и вышел из за стола: "не могу, не могу слышать этого о светлом человеке!"

Ну, все в подобном роде. Великолепный, по нынешним временам, ужин. Фрукты, баранки, белое вино. Глазберг - хозяин. Результат - никчемный.

Главное впечатление - точно располагаются на кипящем вулкане строить дачу.