Дни и ночи   ::   Синуэ Жильбер

— А я откуда узнал? Я никогда неслышал об этом!

— По-другому и быть не могло. Информацию не опубликовали, только археологи в курсе. Кстати, мне непонятно, как могли вы установить такое сложное сходство, даже если допустить, что вы видели репродукцию диска.

Он потер ладонью лоб.

— Значит, я заблуждался все это время. Толедано тоже.

— Заблуждались?

— Я говорил вам, что во время кошмаров мне случалось разговаривать. Мы с Толедано предположили после сна, в котором я вас видел индианкой, что я, судя по всему, говорил на диалекте индейцев зуньи. Мы оба ошиблись. Это был явно греческий язык, древнегреческий.

В зале воцарилась тишина. Надолго. Пока Рикардо не произнес:

— Дора… Как видите, я вам не лгал.

— О небо! Не смейте и думать, что я вам не поверила. Я всегда вам верила и ни разу не засомневалась.

Его взволновали глубокие вибрации ее голоса.

— Если бы только вы могли испытать то, что испытываю я, — чуть слышно прошептал он. — Я смотрю на вас и вижу свои глаза. Я чувствую, как вы дышите, и знаю, что… это мое дыхание. Вы говорите, а я слышу свой голос. Мы с вами одно существо, очень давно разделенное ревнивыми богами. Ваш инстинкт должен был кричать об этом. Я люблю вас, Дора. Ни один смертный не может любить вас так, как люблю я.

Его слова доносились до нее будто издалека. И она почувствовала себя обнаженной, безоружной, очищенной. Теплая волна захлестнула ее всю.