Дни и ночи   ::   Синуэ Жильбер

Вней не было и тени колебания. Он заметил:

— Меня больше страшит продолжительность путешествия.

— Продолжительность подобна частоте бурь и затиший: непредсказуема.

Глаза Рикардо устремились куда-то вдаль, словно он высматривал в океане жизни свою судьбу. В конце концов он глухо бросил:

— Это унизительно.

— Как, простите? Голос его вдруг окреп:

— Прийти к незнакомке, выложить ей свою интимную жизнь, словно облевать ее, доверить ей свои личные тайны, вскрыть перед ней свои слабости — да, это унизительно. А вообще, чем вы отличаетесь от меня, существа из плоти и крови? Что дает вам право, которого у меня нет?

— Вы правы, во мне нет ничего особенного. Ничего, если не считать десяти лет того, что вы называете «унижением». Десять лет психоанализа. Я прошла через все это.

— Десять лет?

— Да, и за эти десять лет я познала страх, желание сбежать, все бросить, стыд, усталость и даже отчаяние.

Рикардо долго смотрел на нее, испытывая удивление и одновременно волнение.

— Ладно, — заявил он, приподняв подбородок, — я еще раз все обдумаю.

С точностью метронома он регулярно приходил к Адельме Майзани три раза в неделю.

Было все: реминисценция запахов и забытых лиц, забытых волнений и жестов, зияющих ран, подобных жерлам вулканов, откуда истекает бесформенная лава, укоренившихся излишеств, сдерживаемой тоски, настолько упрятанной, что не выразить ее никаким криком.