JК
До будущей весны :: Астафьев Виктор
Страница: 1 из 5---------------------------------------------
Виктор Астафьев
ДО БУДУЩЕЙ ВЕСНЫ
Река несла лесины, в злобе швыряла их на прибрежные скалы, гулко сшибала друг с другом, беспокойными табунами загоняла их в заливы, водовороты и протоки. Подчиняясь ее прихотям, бревна то мчались вперегонки, то плыли не спеша, поблескивая на солнце своими голыми спинами. Вот еще один, бурлящий в узком месте перекат, стремительный напор — и горы останутся позади. Вырвавшись на свободу, река утихомирится, потечет устало, разольется по низинам и лугам. Но слишком стремительно рванулась река. Лесины заметались, как овцы, попавшие в загон, уперлись в обрывистые берега и подводные камни и замерли. Обузданная затором река волнуется, шумит, свирепо бьется об эту неожиданную преграду и не может сорвать ее.
Но не только вода так упорно старается сорвать затор с переката. Ломая багры, проклиная одуревшую реку, на заторе орудуют сплавщики. Вцепившись баграми в зажатую лесину, тянут они свою незамысловатую песню, мерно раскачиваясь под напев:
…Еще разик, еще раз
Де-о-рнем, по-де-о-орнем…
А дерево не подается, как будто впилось концами в беспорядочно нагромоздившийся лес.
— Вот тебе и дернем-подернем, — высвободив багор, проворчал бригадир сплавщиков Андрей Никифорович Варакин, вытирая пот со лба жестким рукавом брезентовой куртки.
В душе у него, как в реке, кипит и бушует. Андрей Никифорович, потрясая кулаком, сердито сказал:
— Поем. Ревем.
Виктор Астафьев
ДО БУДУЩЕЙ ВЕСНЫ
Река несла лесины, в злобе швыряла их на прибрежные скалы, гулко сшибала друг с другом, беспокойными табунами загоняла их в заливы, водовороты и протоки. Подчиняясь ее прихотям, бревна то мчались вперегонки, то плыли не спеша, поблескивая на солнце своими голыми спинами. Вот еще один, бурлящий в узком месте перекат, стремительный напор — и горы останутся позади. Вырвавшись на свободу, река утихомирится, потечет устало, разольется по низинам и лугам. Но слишком стремительно рванулась река. Лесины заметались, как овцы, попавшие в загон, уперлись в обрывистые берега и подводные камни и замерли. Обузданная затором река волнуется, шумит, свирепо бьется об эту неожиданную преграду и не может сорвать ее.
Но не только вода так упорно старается сорвать затор с переката. Ломая багры, проклиная одуревшую реку, на заторе орудуют сплавщики. Вцепившись баграми в зажатую лесину, тянут они свою незамысловатую песню, мерно раскачиваясь под напев:
…Еще разик, еще раз
Де-о-рнем, по-де-о-орнем…
А дерево не подается, как будто впилось концами в беспорядочно нагромоздившийся лес.
— Вот тебе и дернем-подернем, — высвободив багор, проворчал бригадир сплавщиков Андрей Никифорович Варакин, вытирая пот со лба жестким рукавом брезентовой куртки.
В душе у него, как в реке, кипит и бушует. Андрей Никифорович, потрясая кулаком, сердито сказал:
— Поем. Ревем.