Дочь Ивана, мать Ивана (фрагмент)   ::   Распутин Валентин

Все они были с сумками, в которых что-тотрепыхалось, в майках, с голыми, уже черными от загара ногами, почти все обуты в спортивные разбитые кроссовки -- точно собрались в пионерский лагерь имени Дзержинского. Был такой, Тамара Ивановна помнила, и находился он неподалеку от поселка, в котором теперь жил отец. Старушка у противоположной стены, маленькая и сухая, бодренько вертевшая непокрытой головой с остатками примазанных белых волос, шевеля губами, вздохнула им вслед. Пожилой, с трещинками, задиристый голос от той стены, возле которой держалась Тамара Ивановна, заинтересовался старушкой:

-- Что, бабка, за пенсией пришла?

-- За пенсией? -- она, должно быть, так много думала и говорила о пенсии, что не удивилась вопросу. Лишь чуть замешкалась с ответом: -- В тюрьму проситься пришла.

-- А чего в нее проситься? Ты, бабка, туда не торопись.

-- А жить негде. Выдавляют меня из фатеришки.

Прошли двое: высокий плотный капитан в форменной рубашке с темным пятном на спине и подпрыгивающий перед ним, заглядывающий ему в лицо и торопящийся что-то досказать хромой парень с собранными на затылке и подвязанными волосами. Они свернули к лестнице на второй этаж, и уже оттуда, с высоты, под отчаянный визг ступенек, послышался бас капитана:

-- Счас зайдем -- чтоб не верещал. Сиди и помалкивай. И глазки от стыда опусти. Я буду говорить.