Дочь Ивана, мать Ивана (фрагмент)   ::   Распутин Валентин

Но почему-то не распознал, произносил механически, безголово, как попугай. Недалеко оказалось и другое, летающее рядом с воробьем, столь же очевидное и самоговорящее: "ворона", "вор -- она". Вспомнилось, что "спасибо" -- это "спаси Бог". Вот уж верно: спаси и вразуми нас, произносим как пустышки, как фишки, как номера какие, которые имеют условное обозначение, требующее запоминания.

-- Мама, ты знаешь, что такое сволочь? -- погуляв перед матерью петухом, придав себе важности, спросил Иван, улучив момент, когда Тамара Ивановна вечером перед сном, уставшая и размякшая, опустилась на диван.

-- Сволочь она и есть сволочь, -- мрачно ответила она.

-- А что такое подонки?

-- Чего это тебя потянуло туда: сволочи, подонки?

-- Слушай, мама, и запоминай. Сволочь -- это такая дрянь, которую надо стащить, сволочь с дороги, где люди ходят. Слово "сволочь" -- от "сволочь", убрать с глаз. Переставляешь ударение, и все ясно. А "подонки" -- осадок по дну посудины, несъедобные, вредные остатки, их только выплеснуть.

-- Гли-ка! -- слабо удивилась Тамара Ивановна. -- Сам разглядел или кто подсказал?

-- Я теперь к каждому слову прислушиваюсь. Вот "бездна". Что такое "бездна"?

-- Ты у меня, что ли, спрашиваешь?

-- У тебя. Посмотрю на твое развитие...

-- Я те покажу развитие... Доразвивались... дальше некуда. Ахнули в пропасть -- вот тебе и бездна.

-- Правильно: "пропасть" -- от "пропасть", и она "без дна" -- вот и "бездна".

-- Учись, -- вздохнула Тамара Ивановна.