Дочь циркача   ::   Гордер Юстейн

Скажи кто-нибудь, что хочет стать знаменитым, ему бы пришлось объяснять, в какой области он намерен прославиться, таким образом, само дело ставилось выше известности. Теперь все иначе. Теперь человек сначала решает, что хочет стать знаменитым, а уж каким образом он этого достигнет, не имеет никакого значения. И уже совсем неважно, заслуживает ли этот человек известности или нет. В худшем случае он будет рад, если станет просто мелким засранцем на документальном телевидении, а если и это ему не удастся, он совершит какое-нибудь громкое преступление. Мне ничего такого не угрожало, я как будто предчувствовал, что со временем известность будет считаться вульгарной. А я всегда опасался вульгарности.

— Ты, Петтер, оригинал, — сказал Юханнес.

Я положил перед ним листы с двадцатью афоризмами, и Юханнес погрузился в чтение. Он исходил завистью.

— Это ты сам придумал? — спросил он. — Или, может, откуда-нибудь списал?

Я поежился. Одна мысль выдать за свое написанное кем-то другим была мне так отвратительна, что я с трудом сдержался. Я не выступал даже с тем, что написал сам.

Мои афоризмы его зацепили, это было видно, но мне предстояла сложная шахматная партия. И провести ее следовало безупречно: первый шаг всегда особенно важен. Я отдавал себе полный отчет в том, что начинаю долгий путь и должен выдержать первое испытание, от которого зависит, даст ли мне это средства к существованию. Если я сейчас провалюсь, начать все заново будет трудно.

Я сказал, что на определенных условиях он может получить эти двадцать афоризмов и опубликовать их под своим именем.