Старший оборотень по особо важным делам   ::   Есаулов Максим

Выходя в коридор, покосился на синюю прокурорскую форму Кожуриной, висящую на плечиках, прицепленных к дверце шкафа.

Чего теперь, извиняться? Он бы, может, и извинился, если б умел. Да беда в том, что признавать ошибки он давно разучился. Во всяком случае, разучился признавать их публично. Неспроста ведь не только коллеги, но даже Танька называет его «железным дровосеком», который прет вперед, не замечая оставленных сзади руин.

Арнаутов стукнул кулаком в дверь ванной комнаты:

- Таня! Тань, ну ты чего?

- Ничего, - донесся из-за двери голос, заглушаемый шумом воды.

- Ты же знаешь, я не люблю, когда на меня давят. Что нам, так, что ли, плохо? Давай без истерик, ладно?

- Где ты видишь истерику? Я душ принимаю.

Из комнаты донесся сигнал сотового телефона. Арнаутов с облегчением отошел от двери ванной, разворошил груду одежды на кресле, взял выпавший из кармана пиджака аппарат и ответил на вызов:

- Слушаю!

- Николай Иваныч? Здрасьте, это Губин.

Костя Губин работал в охране Моцарта.

Арнаутов вербанул его еще год назад, но навар пока был слабый.

- И где ты пропадал, твою мать?

- Не было ничего интересного, а лишний раз высовываться…

- Ладно, давай без лирики. Есть чего?

- Есть. Надо бы встретиться. Лучше сейчас.

- Где?

Пока Арнаутов в комнате обсуждал место встречи, Кожурина стояла перед зеркалом в ванной и смотрела на свое отражение. Морщинки вокруг глаз и в уголках рта, огрубевшая кожа на скулах, седые волосы, которые не берет самая стойкая краска.