Доктор Фишер из Женевы, или Ужин с бомбой   ::   Грин Грэм

Бутылка финской водки, поданная к икре (на этот раз икрой оделили нас всех), была заморожена в цельной глыбе льда вместе с лепестками оранжерейных цветов. Я снял пальто и повесил его на спинку стула, чтобы предохранить себя от жара костра, горевшего сзади. Два садовника ходили взад и вперед, как часовые, подбрасывая в огонь поленья, но шаги их не были слышны на глубоком снежном ковре. Зрелище было до странности нереальным — столько жара и столько снега, хотя снег под нашими стульями уже начал таять от тепла, которое шло от костров. Я подумал, что скоро ноги наши будут мокнуть в талой воде.

Икрой в большой вазе обнесли нас дважды, и все, кроме меня и доктора Фишера, положили ее себе по второму разу.

— Она так полезна, — объяснила миссис Монтгомери. — В ней столько витамина С.

— Могу пить финскую водку с чистой совестью, — сказал нам Бельмон, позволяя налить себе третью рюмку.

— Они провели настоящую кампанию зимой тридцать девятого, — заметил Дивизионный. — Если бы французы поступили так в сороковом…

Ричард Дин спросил меня: — Вам довелось видеть меня в «Пляжах Дюнкерка»?

— Нет. Я в Дюнкерке не был.

— Я говорю о фильме.

— Нет. Боюсь, что не довелось. А что?

— Да просто так. По-моему, это мой самый лучший фильм.

К «Мутон-Ротшильду» было подано roti de boeuf [жаркое из говядины (франц.)]. Мясо зажарили в тонком слое теста, что сохранило все его соки.