JК
Большое кольцо :: Незнанский Фридрих Евсеевич
Страница: 71 из 84А войдя в комнату, где было все уже ими же самими убрано и расставлено по привычным местам, посмотрел и сказал с некоторым даже злорадством: — Правильно говорят: не принял окончательного решения, не совершай ненужных телодвижений. Поэтому давай-ка, подружка, начнем все сначала и теперь уже не станем никуда торопиться, идет?
— Ага, медленно и с чувством глубокого удовлетворения — так, что ли?
— Можешь не иронизировать над нашим общим светлым прошлым. Между прочим, подлинное чувство глубокого удовлетворения только таким вот образом и достигается.
— Господи! В чьи сети я попала! Он еще и философ!
И это было ее последнее «открытие» в течение ближайших двух-трех часов. Потому как, что бы она по ходу дела ни выдумывала, позже оказывалось, что и это они уже однажды проходили. Давно. Опыт — великое дело. Когда-то этот самый опыт Александра Борисовича неожиданно упал на потрясающе плодородную почву. И теперь прошлое вернулось к нему, или, возможно, он сам неожиданно нырнул в свое прошлое, отсюда и все эмоции, все остальное…
А со стен, из-под застекленных рамок, бликующих от всполохов изредка проезжавших автомобилей, на их совершенно роскошное бесстыдство одобрительно поглядывали Франсуа Рабле, Ги де Мопассан и Анатоль Франс — других наверняка выдающихся личностей на портретах Турецкий просто не узнавал, но ему за глаза хватало и этих свидетелей такого разнузданного и упоительного наслаждения.
— Ага, медленно и с чувством глубокого удовлетворения — так, что ли?
— Можешь не иронизировать над нашим общим светлым прошлым. Между прочим, подлинное чувство глубокого удовлетворения только таким вот образом и достигается.
— Господи! В чьи сети я попала! Он еще и философ!
И это было ее последнее «открытие» в течение ближайших двух-трех часов. Потому как, что бы она по ходу дела ни выдумывала, позже оказывалось, что и это они уже однажды проходили. Давно. Опыт — великое дело. Когда-то этот самый опыт Александра Борисовича неожиданно упал на потрясающе плодородную почву. И теперь прошлое вернулось к нему, или, возможно, он сам неожиданно нырнул в свое прошлое, отсюда и все эмоции, все остальное…
А со стен, из-под застекленных рамок, бликующих от всполохов изредка проезжавших автомобилей, на их совершенно роскошное бесстыдство одобрительно поглядывали Франсуа Рабле, Ги де Мопассан и Анатоль Франс — других наверняка выдающихся личностей на портретах Турецкий просто не узнавал, но ему за глаза хватало и этих свидетелей такого разнузданного и упоительного наслаждения.