Дом, который построим мы   ::   Букша Ксения

Нигде не было ни пятнышка, и новенькие ограждения вдоль дороги сияли каждым завитком. Тогда Тугин знаком велел всем выйти из машин (собравшийся народ весело приветствовал своего Президента), подозвал Веселуху и сказал ему, кося взглядом по углам по своей привычке:

- Э-э... Ян Владиславович. Я... рад, что в России не перевелись такие люди как вы. В вас есть гений, и я вам завидую.

Тугин всегда говорил на людях только то, что мог бы сказать человеку и лично, отчего все его обращения приобретали интимный, хотя и чуть слишком сентиментальный тон. Может быть, это было потому, что президент довольно долго жил в Германии.

- Спасибо, - сказал Веселуха, - за доверие, надеюсь употребить свой гений на благо Родины и вас, Владимир Борисович.

После чего Тугин призвал Ферга, снял с него орден (другого такого ордена под рукой не оказалось, да больше в России и не было кавалеров этого ордена), и перевесил его на Веселуху. Ян Владиславович покраснел и чуть не опустился на колени, как посвящаемый в рыцари, но удержался.

- Я просто не знаю, как еще выразить свое почтение, - вполголоса и взволнованно пробормотал Тугин. - Ей-Богу, в наше время, когда...

На этом Тугин махнул рукой, усмехнулся опять, сел поскорее в свою машину, чиновники тоже спешно расселись, и кортеж свистнул дальше. Вся импровизация заняла не более трех минут.

А дорога была уже усыпана цветами, транспаранты были натянуты через дорогу, и на них были не реклама и даже не приветствия государю, а просто слова: "Масленица, весна", - больше ничего.