JК
Дом (Пряслины - 4) :: Абрамов Федор Александрович
Страница: 41 из 313Нет, нет, не поеду домой! Сегодня праздник, законно гуляю. Но разве с Лизой много наговоришь?
- Будет тебе смешить людей-то! - строго прикрикнула. - Хоть бы вечером вылез, все куда ни шло, а то на-ко, молодец выискался - середь бела дня кренделя выписывать. Вези! - сказала она шоферу.
И вот живо раскрыли задний борт у грузовика, живо притихшего, присмиревшего старика ввалили в кузов, и машина тронулась.
Петр, когда немного стих рев мотора, полюбопытствовал:
- Это еще что за сынок у тебя объявился?
И тут Лиза удивилась так, что даже остановилась:
- Как?! Да разве вы не узнали? Да это же Родька Анфисы Петровны! Всю жизнь меня мамой Лизой зовет. У Анфисы Петровны, когда Ивана Дмитриевича забрали, молоко начисто пропало, я полгода его своей грудью кормила. Вот он и зовет меня мамой Лизой.
2
Сперва невольно, еще загодя начали мягчить шаг, сбавлять голоса, потом пригасили глаза, лица, а потом, когда с проезжей дороги свернули на широкую светлую просеку, густо усыпанную старыми сосновыми шишками, - тут не часто, разве что с домовиной, проезжает машина - они и вовсе присмирели. Густым смоляным духом да застойным жаром, скопившимся меж соснами за день, встретило их кладбище. И еще что бросалось сразу же в глаза - добротность и нарядность могил.
Раньше, бывало, какой жердяной обрубок в наскоро нарытый песчаный холмик воткнут - и ладно: не до покойников, живым бы выжить. А теперь соревнование: кто лучше могилу уделает, кто кого перешибет.
- Будет тебе смешить людей-то! - строго прикрикнула. - Хоть бы вечером вылез, все куда ни шло, а то на-ко, молодец выискался - середь бела дня кренделя выписывать. Вези! - сказала она шоферу.
И вот живо раскрыли задний борт у грузовика, живо притихшего, присмиревшего старика ввалили в кузов, и машина тронулась.
Петр, когда немного стих рев мотора, полюбопытствовал:
- Это еще что за сынок у тебя объявился?
И тут Лиза удивилась так, что даже остановилась:
- Как?! Да разве вы не узнали? Да это же Родька Анфисы Петровны! Всю жизнь меня мамой Лизой зовет. У Анфисы Петровны, когда Ивана Дмитриевича забрали, молоко начисто пропало, я полгода его своей грудью кормила. Вот он и зовет меня мамой Лизой.
2
Сперва невольно, еще загодя начали мягчить шаг, сбавлять голоса, потом пригасили глаза, лица, а потом, когда с проезжей дороги свернули на широкую светлую просеку, густо усыпанную старыми сосновыми шишками, - тут не часто, разве что с домовиной, проезжает машина - они и вовсе присмирели. Густым смоляным духом да застойным жаром, скопившимся меж соснами за день, встретило их кладбище. И еще что бросалось сразу же в глаза - добротность и нарядность могил.
Раньше, бывало, какой жердяной обрубок в наскоро нарытый песчаный холмик воткнут - и ладно: не до покойников, живым бы выжить. А теперь соревнование: кто лучше могилу уделает, кто кого перешибет.