Дом (Пряслины - 4)   ::   Абрамов Федор Александрович

Оттуда спускался мужчина - рукава белой рубахи закатаны по локоть, тяжелые сапоги мечут жар - так и вспыхивает на солнце подбитая железными гвоздями подошва.

- Завсегда вот так, дьявол! - хмуро заметила Лиза. - Как праздник, так и сапоги. Умираю, горю на работе!

- Кто это?

- Кто? Управляющий наш. Антон Таборский. Помнишь, бывало, на сплаве Таборский был? Младший брат его.

Таборский еще издали, от озерины, высоко вскинув кулак, одобрительно загоготал:

- Хорошо! Гул, ол райт, товарищи старухи! Есть еще порох в пороховницах!

- Чего старух-то подзадориваешь? Старухи-то работают.

- Где твои механизаторы, рожи бессовестные? На какой работе убиваются?

- Старухи-то вымрут - на ком поедешь? Таборский ни секунды не раздумывал:

- На роботе!

- На ком, на ком?

- На роботе, говорю. Ученым человек такой заказан. Железный. Чтобы в любой момент работал и чтобы пить, исть не просил. И чтобы без этого... Таборский ловко, как фокусник, щелкнул ниже подбородка.

И вот уж старухи - ох русский человек! - отмякли:

- Да уж так, так, железного надоть, раз живые робить не хотят.

- А коровы-то как? Может, и коров железных наделаете?

- Не, коровы будут обыкновенные, только другой породы. Медвежатницы!

- Медвежатницы?!

- Да. Чтобы зимой лапу сосали, сена не просили.

- Ох, ох, вралина! - застонали старухи. - Как тебя и земля-то терпит.

С Петром Таборский поздоровался за руку и сразу по-свойски, как с давнишним приятелем:

- Приехал, говоришь, крепить смычку города с деревней? Давай-давай.