Дом (Пряслины - 4)   ::   Абрамов Федор Александрович

Они присели к столу, маленькому, низенькому, застланному все той же знакомой, старенькой, совсем вылинявшей клеенкой, истертой на углах, с заплатами, подшитыми разными нитками, и опять Петр с удивлением подумал: как же за этой колымагой рассаживалась вся их многодетная, вечно голодная семья?

- Михаил заходит сюда? - На глаза Петру попалась с детства памятная консервная банка с окурками.

- Заходит. Это вот он курил. А иной раз и с бутылкой посидит. Немало тут пережито.

Петр посмотрел в окошко - кто-то с треском на мотоцикле мимо прокатил.

- А что у него за отношения с управляющим?

- С Таборским-то? А никаких отношений нету - одна война.

- Н-да... - Петр натужно улыбнулся. - А я думал, он только с сестрой да с братьями воюет.

- Братья да сестра свои люди, Петя: рано-поздно разберемся. А вот с Таборским с этим я не знаю, как они и разойдутся. Таборский плут, ловкач, каких свет не видал, и кругом себя жуликов развел. А Михаил, сам знаешь, какой у нас. Как топор, прямой. Вот у них и война.

- И давно?

- Война-то? Да еще в колхозе цапались. Бывало, ни одно собранье не проходит, чтобы они на горло друг дружке не наступали. Ну, раньше хоть народ голос за Михаила подаст...

- А теперь?

- А теперь совхоз у нас. Кончились собранья. Вся власть у Таборского. Лиза старательно разгладила руками складку на старенькой клеенке. - Да и Михаила не больно любят...

- Кого не любят? Михаила?

- А кого же больше?

Петр выпрямился:

- Да за что?

- А за работу. Больно на работу жаден. Житья людям не дает.

Петр не сводил с сестры глаз. Первый раз в жизни он слышит такое: человека за работу не любят. Да где? В Пекашине!

- Так, так, Петя! Третий, год сено в одиночку ставит.