Дом (Пряслины - 4)   ::   Абрамов Федор Александрович

Борька подошел развалистой походочкой, с ухмылкой, закурил - как откажешь? - но когда, выпустив дым изо рта, чисто по-отцовски цыкнул слюной сквозь зубы, Михаил заорал как под ножом:

- Ты в городу вырос, что ли? Какого дьявола мучишь лошадей? Вишь ведь, они все в мыле!

Борька с показным интересом посмотрел на луг, пожал плечами - вроде как не понял, о чем речь, - и тогда Михаил уже совсем вышел из себя:

- Я говорю, есть, нет у тебя башка на плечах? Почему в такое пекло не от горы косишь? Не видал, как люди делают?

- Да будет тебе разоряться-то! Теперека не старые времена всем-то командовать.

- Что?

- Не демократия, говорю, колхозьска, - без малейшей задержки выпалил Борька. Знал, гад, как отец, знал нужные слова и, как отец, умел сказать их к месту. - Есть у нас начальников-то. Немало. Деньги за это получают.

- А раз начальник не видит - делай что хочу?

Борька примирительно ухмыльнулся:

- Да хватит, говорю, честных-то тружников калить. Этих одров, - он кивнул на блестевших на солнце запаренных лошадей, - все равно осенью на колбасу погонят. Ты бы чем подрастающему поколению разгон давать, сестре своей приструнку дал.

- Это какую же приструнку? Насчет дома? - Михаил слышал от людей: подала Борькина мать заявление в сельсовет - требует своей доли в ставровском доме.

- А чего? Я сын родной, а какие ейные права? Она теперека сбоку припека...

У Михаила заходили глаза, запрыгали губы - какими бы поувесистее словами оглушить этого гаденыша, чтобы у него раз и навсегда отбить охоту заводить разговор насчет ставровского дома? И вдруг, глянув в сторону своего дома, увидел на угоре двух мужиков с вьющейся вокруг них, как белый мотылек, Анкой. Братья, братья приехали! Петр и Григорий...