JК
Дом англичанина :: Во Ивлин
Страница: 19 из 26Она совсем не желала наживать в нем врага, а теперь он ей, конечно, враг.
Мистер Меткаф тотчас откланялся, чуть ли не сбежал, и весь вечер был вне себя. Целых пятнадцать лет он был президентом Британской торговой палаты. Все деловые люди в Александрии чрезвычайно его уважали. Никто не мог сказать о нем дурного слова, ведь он безупречно честен. Египетским и левантийским купцам, которые пытались втянуть его в какие-нибудь махинации, он давал самый суровый отпор. Нажимать на него было бесполезно. Такова была его репутация в клубе, а здесь, дома, в деревне, какая-то старуха вздумала застать его врасплох. Вдруг все переменилось. Он уже не тот, кому ничего не жаль ради общества, теперь он будет разговаривать по-другому: карты на стол, выкладывайте, что у вас на уме, ведите себя как положено, не то пожалеете, вот он теперь какой Меткаф – разъяренный, свирепый, который и себя не пощадит, лишь бы все было чисто, потопит любой корабль, если на нем есть хоть на грош незаконного товару, Меткаф – знаменитость деловых кругов.
– Зря она так сказала, – заметил полковник Ходж, сидя за прескверным обедом у себя дома и рассказывая обо всем жене. – Меткаф теперь пальцем не шевельнет.
– А может быть, ты сам поговоришь с этим, который купил луг? – спросила миссис Ходж.
– Да-а, верно… пожалуй… Знаешь, схожу-ка я прямо сейчас.
И он пошел.
Найти этого человека оказалось нетрудно: в «Гербе Брейкхерста» он был единственным постояльцем. Хозяин гостиницы назвал его фамилию – мистер Харгуд-Худ.
Мистер Меткаф тотчас откланялся, чуть ли не сбежал, и весь вечер был вне себя. Целых пятнадцать лет он был президентом Британской торговой палаты. Все деловые люди в Александрии чрезвычайно его уважали. Никто не мог сказать о нем дурного слова, ведь он безупречно честен. Египетским и левантийским купцам, которые пытались втянуть его в какие-нибудь махинации, он давал самый суровый отпор. Нажимать на него было бесполезно. Такова была его репутация в клубе, а здесь, дома, в деревне, какая-то старуха вздумала застать его врасплох. Вдруг все переменилось. Он уже не тот, кому ничего не жаль ради общества, теперь он будет разговаривать по-другому: карты на стол, выкладывайте, что у вас на уме, ведите себя как положено, не то пожалеете, вот он теперь какой Меткаф – разъяренный, свирепый, который и себя не пощадит, лишь бы все было чисто, потопит любой корабль, если на нем есть хоть на грош незаконного товару, Меткаф – знаменитость деловых кругов.
– Зря она так сказала, – заметил полковник Ходж, сидя за прескверным обедом у себя дома и рассказывая обо всем жене. – Меткаф теперь пальцем не шевельнет.
– А может быть, ты сам поговоришь с этим, который купил луг? – спросила миссис Ходж.
– Да-а, верно… пожалуй… Знаешь, схожу-ка я прямо сейчас.
И он пошел.
Найти этого человека оказалось нетрудно: в «Гербе Брейкхерста» он был единственным постояльцем. Хозяин гостиницы назвал его фамилию – мистер Харгуд-Худ.