JК
Дом боли :: Хафизов Олег
Страница: 49 из 189"Занято!" – взвизгнул он, развязно засмеялся и развел руками. Остаток вечера прошел в многословных и непонятных, в стиле исторических сочинений
Юлия, объяснениях произошедшего, вернее, того, что не произошло.
Суетливый уход историка доставил облегчение обоим.
К двадцати семи годам накопились десятки подобных случаев.
Постепенно Юлия наладилась предотвращать сближения с мужчинами, какими бы волнующими они ни представлялись. Ее шахматный ум с печальной иронией разыгрывал предстоящую партию с априорным нравственным проигрышем этих докучливых созданий, добивающихся того, чем они не в состоянии воспользоваться. Она все более приобретала сходство с прекрасным тропическим плодом, изготовленным из воска, который привлекает вожделение зрителя, но наказывает пресной досадой, за всякую попытку себя отведать. К тому же это становилось небезопасно.
Вслед за Юлией Алеша зашел в отделение "О", обычный медицинский кабинет с застекленным шкафом, стопой голубоватых журналов, колбочками, трубочками, палочками и запахом страха. За решеткой окна бродил теплый воздушный хаос и просто свистела какая-то птица.
Кто-то громыхал ведром.
Юлия села на табуретку возле накрытого плексигласом стола и возложила ногу на ногу: бледные будничные чулки, кожаные тапочки с опушкой, оптимальные в гигиеническом смысле. Полы халата расскользнулись, разумеется, сами собой, открыв скругленный квадрат колена, также оптимально приспособленный под ладонь.
Юлия, объяснениях произошедшего, вернее, того, что не произошло.
Суетливый уход историка доставил облегчение обоим.
К двадцати семи годам накопились десятки подобных случаев.
Постепенно Юлия наладилась предотвращать сближения с мужчинами, какими бы волнующими они ни представлялись. Ее шахматный ум с печальной иронией разыгрывал предстоящую партию с априорным нравственным проигрышем этих докучливых созданий, добивающихся того, чем они не в состоянии воспользоваться. Она все более приобретала сходство с прекрасным тропическим плодом, изготовленным из воска, который привлекает вожделение зрителя, но наказывает пресной досадой, за всякую попытку себя отведать. К тому же это становилось небезопасно.
Вслед за Юлией Алеша зашел в отделение "О", обычный медицинский кабинет с застекленным шкафом, стопой голубоватых журналов, колбочками, трубочками, палочками и запахом страха. За решеткой окна бродил теплый воздушный хаос и просто свистела какая-то птица.
Кто-то громыхал ведром.
Юлия села на табуретку возле накрытого плексигласом стола и возложила ногу на ногу: бледные будничные чулки, кожаные тапочки с опушкой, оптимальные в гигиеническом смысле. Полы халата расскользнулись, разумеется, сами собой, открыв скругленный квадрат колена, также оптимально приспособленный под ладонь.