Дом для бродяг   ::   Куваев О

На белковье, когда народу много идет - а про нее, конешно, все знали, -она сразу в лес. Другие собаки еще воздух нюхают, а она уже лает. Народ тут у нас бессовестный. Што из-под своей собаки, што из-под чужой - им все равно. Абы пальнуть. Убить! А она, как увидит, что к ней с ружьем бегут, сразу лает на пустое дерево. Смотрит он, смотрит на дерево, и получается вывод, что у Шевроле, у меня, значит, пустая собака. На сучья лает. Матернется, собаку пнет и дальше. А тут я. И собачка моя сразу переключается на дерево, где бель сидит. Понял-понимаете?

- Да-да, есть умные собаки, - согласился я.

- Что ты-ы! Та моя только на машинке пишущей не могла печатать. Так все могла. А еще был случай...

...Сколь бы мало ни было объединение людей, особенно в местах отдаленных, в каждой такой ячейке рано или поздно появляется общепризнанный чудак. В одном исследовании по психологии малых групп, помню, доказывалось, что чудак в группе необходим, как необходим был библейский козел отпущения. Шевроле всей предыдущей своей биографией подготовлен к такой роли. Он был подводником еще в мирное время, после войны возил послов в одной из Скандинавских стран, промышлял белку в Якутии, работал шофером на трассах золотых приисков, рыбачил и еще занимался многим другим. Точный перечень его профессий установить трудно, так как рассказы его никогда почти не повторялись дословно, а менялись в зависимости от места, времени и состава слушателей. С крыльца мы перекочевали в дом, вскипятили чай.