Дом для бродяг   ::   Куваев О

Четверо мужчин стояли у берега протоки. Они были в ватных куртках и тапочках на босу ногу. Несколько серьезных псов заливались лаем.

Дружеские руки вытащили лодку на берег вместе с грузом. Псы кончили рычать и нерешительно замахали хвостами.

Мы прошли в бревенчатый низкий домик. Горела лампа. Дышала теплом печь, и был ритуал, с которым ты встречаешь вернувшегося товарища и с которым он встречает тебя: сухие носки, чай и так далее. На этом, собственно, можно бы кончить мой рассказ о Реке и о том, почему я на ней очутился. Щелкнул некий невидимый механизм, и на счетчике выскочил вывод о том, что все пока идет правильно и что я не сбился с дороги в глухую протоку.

Закончить же этот рассказ мне бы хотелось стихами Славы Птицына, потомственного метеоролога и таежника. Стихи его кажутся мне непосредственным ответом на многие вопросы, мучающие нас в бессонные городские ночи, а также лучше меня расскажут о четырех парнях, и сегодня живущих на этой метеостанции. О достоинствах стихов говорить не будем, так как Слава писал их для себя. Использовать их он мне разрешил.

Синеет даль обветренной тайги,

Кровавые лоскутья на закате.

Лентикулярисы плывут, как пироги,

Вода студеная на перекате.

Фырчит, как тетерев, смоленый котелок,

Чайку глотнешь, и холод нипочем.

Ночь пронесла дырявый свой мешок,

Алмазы яркие роняя в чернозем.

Попив чайку, перемещу костер,

На место теплое кладу ветвей охапку.