JК
Домик у пролива :: Шпанов Николай Николаевич
Страница: 131 из 145В свете поднятого фонаря Ласкин увидел давешнего человека с цыганской бородой.
Невольно подчиняясь приглашению цыгана, он шагну во двор и тут же спохватился: за ним отчётливо стукнула щеколда. Хозяин стоял, опираясь спиной на калитку. Колючие, цыганские глаза без стеснения ощупывали гостя.
— Проходи! — и так же повелительно цыган указал на дверь.
Мальчик с фонарём пошёл впереди. Ласкин следовал за ним, чувствуя на затылке колючий взгляд хозяина.
При тусклом свете «летучей мыши» Ласкин разглядывал горницу. Лавки и часть пола были заняты спящими. «Готов!» — кольнула было мысль, но туг же он разобрал, что это были дети. Из-под большого лоскутного одеяла одна за другой высовывались головёнки с курчавыми, чёрными как смоль вихрами; чернью пуговицы глаз любопытно ощупывали гостя.
Это были погодки и близнецы, дети хозяина — охотника и лесоруба Корнея Артемьевича Чужих, отнюдь не цыгана, а коренного и потомственного сибиряка. Ребята поменьше сползали с лавок. Старшие — лет от восьми до двенадцати — звучно почёсывали коленки шершавыми подошвами ног. Они один за другим входили в круг, освещённый фонарём. Мальчик лет двенадцати, тот, что открыл с Корнеем ворота, важно стоял за Ласкиным, точно тот был его добычей.
— Садись! — все так же угрюмо бросил Корней. — Откуда и куда?
Ласкин молчал.
— Откуда и куда идёшь? Кто таков будешь? — переспросил Корней.
— Я писатель.
— Писатель?
— Ну да… из газеты.
Дети зашевелились.
Невольно подчиняясь приглашению цыгана, он шагну во двор и тут же спохватился: за ним отчётливо стукнула щеколда. Хозяин стоял, опираясь спиной на калитку. Колючие, цыганские глаза без стеснения ощупывали гостя.
— Проходи! — и так же повелительно цыган указал на дверь.
Мальчик с фонарём пошёл впереди. Ласкин следовал за ним, чувствуя на затылке колючий взгляд хозяина.
При тусклом свете «летучей мыши» Ласкин разглядывал горницу. Лавки и часть пола были заняты спящими. «Готов!» — кольнула было мысль, но туг же он разобрал, что это были дети. Из-под большого лоскутного одеяла одна за другой высовывались головёнки с курчавыми, чёрными как смоль вихрами; чернью пуговицы глаз любопытно ощупывали гостя.
Это были погодки и близнецы, дети хозяина — охотника и лесоруба Корнея Артемьевича Чужих, отнюдь не цыгана, а коренного и потомственного сибиряка. Ребята поменьше сползали с лавок. Старшие — лет от восьми до двенадцати — звучно почёсывали коленки шершавыми подошвами ног. Они один за другим входили в круг, освещённый фонарём. Мальчик лет двенадцати, тот, что открыл с Корнеем ворота, важно стоял за Ласкиным, точно тот был его добычей.
— Садись! — все так же угрюмо бросил Корней. — Откуда и куда?
Ласкин молчал.
— Откуда и куда идёшь? Кто таков будешь? — переспросил Корней.
— Я писатель.
— Писатель?
— Ну да… из газеты.
Дети зашевелились.