Домино   ::   Кинг Росс

Несколько пилигримов, из тех что покрепче, вскочили на ноги и приготовились ринуться к кафедре. Так бы они и сделали, но отец Антонио выпрямился, повернулся к хору, участники которого уже окоченели от холода, и с нерешительным поклоном кротко проговорил:

— Пожалуйста, Тристано, будь добр…

Последовавшее было, вероятно, большим чудом, чем разжижение крови святого (каковое, между прочим, священник, к вящему удовлетворению паствы, наконец осуществил, потихоньку согрев фиал в потной ладони). Ребенок, выполняя невысказанное распоряжение священника, встал и медленно затянул:

Ammo Christum, qui renovat juventem meam,

Ammo Christum, qui gemmis cingit collum meum…

[Год Господа, который обновляет молодость мою,

Год Господа, который опоясывает шею мою драгоценным ожерельем (лат.).]

Едва прозвучали две первые строки гимна, старики, возжаждавшие крови священника, спокойно вернулись на свои места, опустились на скамьи и с ласковыми улыбками на загорелых лицах принялись слушать; старые карги в черных платьях прекратили изрыгать проклятия и затаили дыхание.

Таков был голос! Воистину ангельский! Никто из пилигримов не слышал прежде ничего подобного — да еще из уст ребенка! И вот, выслушав гимн и удостоверившись в текучести алей жидкости в чаше, большинство — прежде всего люди суеверные — решило, что чудо вызвано не чем иным, как голосом ребенка.

Чудо? Да, вероятно. Но не всякое чудо имеет хороший конец.