Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры   ::   Томан Иозеф

За рядом багровых портьер, там, где кончается царство винно-кровавого цвета, дубовая крепкая дверь. Руфина отомкнула ее, и Мигель очутился в небольшой комнате, где все — белое, кроме голубого дивана и двух голубых кресел, все сияет, озаренное пламенем семи свечей в оловянном подсвечнике.

Стоит Мигель посередине комнаты, а в голове его хаос мыслей. Стоит, обуреваемый вожделением, отчаянием, тревогой. Удивительна эта женщина! Она как гранитный столп, подпирающий белые небеса. Геката на перепутье весенней ночи. Геката, повелительница далей, являющаяся в местах уединенных и мрачных. Тень далии на сияющем диске луны. Силуэт птицы на белоснежном облаке…

— Я хочу вас, сеньора, только вас! Вы желаннее всех ваших девушек, — пылко восклицает Мигель.

— Возможно. — Она улыбнулась. — Однако не всякий это видит. Зато у них есть то, в чем я не могу с ними равняться, как бы привлекательна я ни была: молодость.

— Да, молодость… — задумчиво произносит Мигель. — Глупая, незрелая молодость, не знающая, куда себя девать… У которой сердце дрожит, которая жаждет, сама не зная чего…

— Вы сами молоды.

— Я говорю и о себе, сеньора, — с жаром подхватывает Мигель. — Сам себя хулю, ибо не понимаю, что говорит мне тот голос, который будит меня среди ночи, не понимаю, отчего бьет меня озноб под палящим солнцем, не знаю, куда несут меня ноги, когда я выхожу из дома, не знаю даже, зачем я существую и что мне здесь нужно, даже того я не знаю, нужно ли мне вообще хоть что-то. Я молод, а мысли о смерти наваливаются на меня.