Донесённое от обиженных   ::   Гергенрёдер Игорь

Собирая материал для газеты, Вакер ездил по обширному району: попутные автомашины попадались нечасто, обычно он подсаживался в плетёную “коробку” —нечто вроде укреплённой на тележном ходу корзины, которую влекла мохноногая сибирская лошадка. Осенняя пора не затянулась, разом налегла стужа, и газетчик стал путешествовать на санях. Когда тайга расступалась, вдаль убегала белизна поля, кое-где помеченная извилистыми полосками тропок. За полем вырастал ельник, и в неясный морозный день опушенные снегом ветви выглядели повисшими в воздухе — сливаясь с низким безучастно-слепым небом.

Сдав очередную корреспонденцию о бригаде колхозниц, что ударно трудится под девизом “Всё для фронта! Всё для победы!” — Вакер поздним вечером шёл к местной девушке, наборщице типографии. Иногда заглядывал в избу-читальню. Её едва топили, и пожилая библиотекарша из сосланных ещё в начале тридцатых годов ходила по избе в тулупе, в бараньей шапке. Юрий не нашёл здесь ни одной непрочитанной книги — но теперь стало потребностью в тягостный час перед сном перечитывать и то, что хорошо помнилось. К нему приходило иное, чем прежде, понимание книг. Он вдумывался в них с острой чуткостью российского немца, который страдает из-за своего происхождения. Всё его существо жаждало доказательств, что немцы не должны страдать в России.

В романе Гончарова “Обломов” он с жадным удовольствием оглаживал взглядом фразу: “Немец был человек дельный и строгий, как почти все немцы”. Это заявил русский писатель! “ Дельный! — повторял Юрий мысленно.