Донесённое от обиженных   ::   Гергенрёдер Игорь

Подоспела и депеша от адмирала Непенина, командующего Балтийским флотом: присоединяется к “ходатайствам” о “немедленном принятии решения, формулированного председателем Гос. Думы” и тоже предупреждает о “катастрофе”, если “решение не будет принято в течение ближайших часов”.

С утра 2 марта Николай знает о присланной в штаб Северного фронта телеграмме Клембовского: “Известно ли вам о прибытии сегодня конвоя Его Величества в полном составе в Государственную Думу с разрешения своих офицеров и о просьбе депутатов конвоя арестовать тех офицеров, которые отказались принять участие в восстании?”

Отборная охрана, обласканные, наделённые привилегиями гвардейцы: и те — против! Теперь. А что будет после разоблачения? Рузский, Алексеев, верхи армии, Родзянко куда как настоятельно дали и дают понять: не сделаешь по-нашему — станешь убийцей твоих детей! Монарх перед очевидностью: упорство приведёт только к одному. Рузский скажет ему об аресте, и народу объявят: принёсший России столько несчастий царь-немец, прятавшийся под русской фамилией, взят под стражу. Каким шквалом это отзовётся, неотразимо подкрепив и приумножив слухи о разгуле шпионажа, о германских пособниках, что до сего дня везде и всюду безнаказанно творили своё чёрное дело...

Николаю, который не может не быть во власти впечатлений, вручён полученный из Ставки образец манифеста об отречении. Рузский вызывает в вагон генералов своего штаба: Болдырева, Данилова, других.