Страница:
237 из 364
Нет! То шли люди Русской земли – русское войско шло на простор.
Донскому закону подчинялись казаки. Но хоругви были не донскими, а русскими ратными знаменами.
Казак-кашевар, справно знавший церковный круг, дед Мелентий, когдатошний смерд, а потом бродяжка по русской земле, – бормотал перед знаменами обрывки ектеньи вперемешку с непонятными словами, похожими на заклинанья. Набрав в горшок тобольской воды, он шептал над ней и брызгал потом на вылинявших от солнца и непогоды угодников, на землю-мать и на казацкие сабли. И молился Владычице и Николе.
Тут во время долгого сиденья в городке Карачине, когда надо было принять последнее нелегкое решение, Ермак больше не говорил о казачьем царстве.
– Поститесь! – приказал он войску.
Из сорока четырех дней, проведенных ими в Карачине, они постились сорок, хотя успенскому посту положено быть только две недели.
В глубине татарской страны далеко закинутое крошечное казачье войско сурово укреплялось обычаями русской службы, чтобы не колебался его дух.
"К смерти бесстрашные, в нуждах непокоримые"…
Кровавое крещенье окрестило их, нужды закалили.
Но перед последним неслыханным подвигом атаман еще испытывал их нуждой.
"Что мимоходом урвали, то и добыча наша". Здесь, в пошарпанном Карачине-городке, тоже и это переламывал атаман. Не на нее одну, не на вострую удалую саблю будет оперто его дело, когда свершится тот подвиг.
|< Пред. 235 236 237 238 239 След. >|