Дорожное происшествие   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Больше всего на свете он не любил московские окраины - эту дурацкую русскую Америку, в которой небоскреб индусской лингой торчал из семейства аккуратненьких, тонущих в сирени-черемухе особнячков.

"Великие пятидесятые", - он брезгливо усмехнулся, вспоминая клетчатые брюки и пробковый шлем отца, бодро стригущего газон красным противно тарахтящим уродом, похожим на тропического богомола.

"Все они тогда были помешаны на Штатах. Что же получилось, а?"

Алексис стал подниматься по бетонным ступеням перрона...

"А получился пробковый шлем на самоваре..."

Перрон был пуст и грязен. На белых лавочках темнели побуревшие кленовые листья, станционное здание светилось мутным аквариумом. Он вошел.

Возле касс никого не было, лишь из двери бара доносились голоса.

- До Белых Столбов, любезный, - проговорил Алексис в просторное окошко, разглядывая старого усатого кассира в черной железнодорожной форме, с пенснэ на мясистой переносице.

"Просто чеховский персонаж."

Тот серьезно кивнул, защелкал клавишами. Розовый билетик порхнул в черную тарелку:

- Один рубль двадцать копеек. Прошу вас.

Алексис взял билет, расплатился.

- Не желаете ли приобрести облигации шестого южнодорожного займа? спросил кассир, подаваясь в окошко и пяля вверх белесые стариковские глаза.

- Не желаю, любезный. Скажите-ка лучше, когда поезд.

- В восемнадцать ноль две, - не меняя позы, как автомат, проговорил старик, - еще тридцать шесть минут.