Два старика   ::   Толстой Лев Николаевич

Налево печь; прямо передний угол; в углу божница, стол; за столом - лавка; на лавке в одной рубахе старуха простоволосая сидит, голову на стол положила, а подле ней мальчишка худой, каквосковой весь, а брюхо толстое, старуху за рукав дергает, а сам ревмя ревет, чего-то просит. Вошел Елисей в хату. В хате дух тяжелый. Смотрит - за печью на кровати женщина лежит. Лежит ничком и не глядит, только хрипит и ногу то вытянет, то подтянет. И швыряет ее с боку на бок, и от нее-то дух тяжкий, - видно, под себя ходит и убрать ее некому. Подняла голову старуха, увидала человека.

- Чего, - говорит, - тобi треба? чого треба? Нема, чоловiче, нiчого.

Понял Елисей, что она говорит, подошел к ней.

- Я, - говорит, - раба божия, напиться зашел.

- Нема, кажу, нема. Нема чего и взяти. Iди coбi.

Стал Елисей спрашивать: "Что ж, и здорового у вас али никого нет женщину убрать?"

- Та нема нiкого; чоловiк на дворi помира, а ми туточки.

Замолчал было мальчик - чужого увидал, да как заговорила старуха, опять ухватил ее за рукав: "Хлiба, бабусю! хлiба", - и опять заплакал.

Только хотел спросить Елисей старуху, ввалился мужик в хату, прошел по стенке и хотел на лавку сесть, да не дошел и повалился в угол у порога. И не стал подыматься, стал говорить. По одному слову отрывает, скажет - отдышится, другое скажет.

- I болiсть, - говорит, - напала, голоднi. Ось з голоду помирають! показал мужик головой на мальчика и заплакал.

Встряхнул Елисей сумку за плечами, выпростал руки, скинул сумку наземь, потом поднял на лавку и стал развязывать. Развязал, достал хлеб, ножик, отрезал ломоть, подал мужику. Не взял мужик, а показал на мальчика и на девочку, - им, мол, дай.