Двадцать пять на двадцать пять   ::   Солоухин Владимир

Хоть и понимал теперь, поездив по белому свету, что бывают места получше. Но все тут с детства вошло, притерлось, соединилось с душой зубчик в зубчик, выемка в выемку, так что при каждой новой встрече происходило полное совпадение и соединение и не надо было ничего лучшего.

Село Преображенское стоит на холме. Холм одной стороной снижается в огромный зеленый овраг, а другой - более полого и отдаленно - к реке. Потом местность опять поднимается за оврагом и рекой, и там стоит лес. Черемуха около реки, холодные омутки, где все-таки можно окунуться и почувствовать неизъяснимое наслаждение, земляника и рыжики (по времени) в близких лесочках. Полевые и луговые цветы во все стороны, тишина да синее небо. Что еще человеку нужно? К тому же - родная изба, где поползано по печке, по горячим ее кирпичам, сеновал с петухом, горланящим на насесте под самым ухом, сад с красной смородиной, родящей почти Виноградовой крупины и тяжести кисти... И то правда, дольше чем на два дня не мог оторваться от московских обязанностей профессор. Этих двух дней как раз хватало, чтобы лишь вкусить и вдохнуть аромат и пожалеть, уезжая, что маловато оказалось времени. И он увозил в Москву желание вернуться сюда опять при первом возможном случае.

Воронин-старший, Петр Павлович, нигде уже не работал по старости и получал пенсию республиканского значения.