Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

— Плохо? — СердцеСлавушки преисполнено сочувствия к угнетенному брату. — Очень они тебя эксплуатируют?

— Чего? — Саплин гордо взглянул на собеседника. — Так я им и дался! Теперь по закону: отработал — заплати, а нет, зажимаешь, так сразу в сельсовет…

Он совсем не выглядит ни обиженным, ни несчастным, этот Саплин.

— А как тебя зовут? — Славушка решил познакомиться с ним поближе.

— Да так… Неважно.

Почему-то он не хотел себя назвать.

— То есть как так неважно? Все равно внесем в списки!

— Поп посмеялся, Кирюхой назвал. Не очень-то. Правда?

— Что ты! Объединимся, создадим организацию, выберем комитет…

— Какой комитет?

— Молодежи.

— А для чего?

— Я же говорил: помогать, отстаивать…

Саплин наморщил лоб, прищурился, в голове его не прекращалась какая-то работа мысли.

— На окладе, значит, там будут?

— На каком окладе?

— Работать же кто-то будет?

Вопрос об окладе меньше всего тревожил Славушку, он о таких вопросах не думал, а Саплин все переводил на практические рельсы.

— Я бы пошел, — сказал он, опять о чем-то подумав. — В комитет. Только мне без оклада нельзя, на свое хозяйство мы с маткой не проживем. А на оклад пошел бы. Надоело в батраках. Ты грамотный? — неожиданно спросил он Славушку.

Грамотный! Славушка даже пожалел Саплина: он перечитал миллион книг!

— Разумеется, грамотный, — сказал Славушка.