JК
Двадцатые годы :: Овалов Лев Сергеевич
Страница: 154 из 963На всякий случай я и хочу предупредить…
Андриевский бросает на собеседника любопытный взгляд.
— Меня?
— Не вздумайте уехать ни в Петроград, ни вообще. Вы останетесь здесь, будете охранять этот дом. Беречь народное имущество. Со стороны деникинцев вам опасаться нечего, но в отношении Советской власти вести себя лояльно. Понятно?
— "Пгостите"… Простите, я не вполне понимаю… — Андриевский, кажется, действительно не понимает Быстрова. — Если придет Деникин, вы хотите связать мне руки?
— Вот именно.
— Превратить в сторожа народного имущества?
С каким сарказмом это сказано: «нагодного имущества»!
— Вот именно.
— Ну, знаете ли… Слишком многого вы хотите.
— Я хочу сохранить этот дом.
— А вы не думаете, что этот дом возвратят владельцам?
— Не успеют!
— Но я-то предпочту Петербург.
— Тогда поплатятся все Пенечкины, откроем Народный дом в Кукуевке.
— Но если это вне моих сил…
Тут Быстров обращает внимание на Славушку.
— Слышал наш разговор? Мы поручим охрану…
Андриевский смотрит на Славушку уничтожающим взглядом.
— Ему?
— Не ему одному, молодежи…
Все-таки Быстров излишне доверчив. Неужели Степан Кузьмич не замечает иронии Андриевского? Не столько к самому Быстрову, сколько ко всему тому, что символизирует собою Быстров.
Андриевский бросает на собеседника любопытный взгляд.
— Меня?
— Не вздумайте уехать ни в Петроград, ни вообще. Вы останетесь здесь, будете охранять этот дом. Беречь народное имущество. Со стороны деникинцев вам опасаться нечего, но в отношении Советской власти вести себя лояльно. Понятно?
— "Пгостите"… Простите, я не вполне понимаю… — Андриевский, кажется, действительно не понимает Быстрова. — Если придет Деникин, вы хотите связать мне руки?
— Вот именно.
— Превратить в сторожа народного имущества?
С каким сарказмом это сказано: «нагодного имущества»!
— Вот именно.
— Ну, знаете ли… Слишком многого вы хотите.
— Я хочу сохранить этот дом.
— А вы не думаете, что этот дом возвратят владельцам?
— Не успеют!
— Но я-то предпочту Петербург.
— Тогда поплатятся все Пенечкины, откроем Народный дом в Кукуевке.
— Но если это вне моих сил…
Тут Быстров обращает внимание на Славушку.
— Слышал наш разговор? Мы поручим охрану…
Андриевский смотрит на Славушку уничтожающим взглядом.
— Ему?
— Не ему одному, молодежи…
Все-таки Быстров излишне доверчив. Неужели Степан Кузьмич не замечает иронии Андриевского? Не столько к самому Быстрову, сколько ко всему тому, что символизирует собою Быстров.