JК
Двадцатые годы :: Овалов Лев Сергеевич
Страница: 295 из 963 —Совершенно не понимаешь, что такое революционная целесообразность. Может быть, и не притворяется. А если притворяется? Поэтому целесообразнее уничтожить.
У Славушки сдавило горло.
— Вы… Вы не революционер!
Хромушин поправил пенсне.
— Тебя следует наказать за дерзость. Твое счастье — закон оберегает подростков…
Их нагнал судья, что хмурился на процессе.
— Что же вы? — упрекнул его Славушка.
— А что я? — хмыкнул судья. — Я голосовал против. Сейчас позвоню к тем, кто постарше. Не волнуйся…
А Полеван шагает. Прямой, длинный, в обвисшем армяке, босой. На плече у него лопата. Его это забавляет, у солдат ружья, и у него что-то вроде ружья. Солдаты идут, беспорядочно окружив дурачка. Что-то говорят…
До кладбища с километр, и они быстро проходят это расстояние.
Мальчики подходят ближе.
Малафеев оглядывается.
— Уходите!
Но ему не до них — хорошо бы успеть до сумерек.
— Копай! — приказывает он Полевану.
Тот мотает головой.
— Копай, тебе говорят, — сердится Малафеев.
— Не хочу, — разумно отвечает Полеван.
Мальчики подходят еще ближе.
— Становись! — кричит Малафеев хриплым голосом. — Становись…
Непонятно кому кричит — Полевану или солдатам.
— Рыбалко!
Рыбалко берет Полевана за плечо и толкает к забору.
Полеван становится у забора, улыбается, смотрит на солдат. Он ничего не понимает. Вероятно, полагает, что это какая-то игра.
У Славушки сдавило горло.
— Вы… Вы не революционер!
Хромушин поправил пенсне.
— Тебя следует наказать за дерзость. Твое счастье — закон оберегает подростков…
Их нагнал судья, что хмурился на процессе.
— Что же вы? — упрекнул его Славушка.
— А что я? — хмыкнул судья. — Я голосовал против. Сейчас позвоню к тем, кто постарше. Не волнуйся…
А Полеван шагает. Прямой, длинный, в обвисшем армяке, босой. На плече у него лопата. Его это забавляет, у солдат ружья, и у него что-то вроде ружья. Солдаты идут, беспорядочно окружив дурачка. Что-то говорят…
До кладбища с километр, и они быстро проходят это расстояние.
Мальчики подходят ближе.
Малафеев оглядывается.
— Уходите!
Но ему не до них — хорошо бы успеть до сумерек.
— Копай! — приказывает он Полевану.
Тот мотает головой.
— Копай, тебе говорят, — сердится Малафеев.
— Не хочу, — разумно отвечает Полеван.
Мальчики подходят еще ближе.
— Становись! — кричит Малафеев хриплым голосом. — Становись…
Непонятно кому кричит — Полевану или солдатам.
— Рыбалко!
Рыбалко берет Полевана за плечо и толкает к забору.
Полеван становится у забора, улыбается, смотрит на солдат. Он ничего не понимает. Вероятно, полагает, что это какая-то игра.