Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

Вера Васильевна заглянула как-то через плечо сына — опять какие-то политические брошюры, он теперь постоянно занимался политикой.

Наконец он решил, что готов.

Подстерег Степана Кузьмича возле исполкома.

— Вот!

— Что?

Славушка подал листок из тетради. «Прошу принять меня…»

Быстров небрежно сунул заявление в карман, чем-то он был занят, в этот момент ему было не до мальчика.

Славушка разочарованно поплелся домой.

У Веры Васильевны сидела гостья. Ольга Павловна Шеина приезжала к Зернову хлопотать о новых партах, зашла к Ознобишиным. Вера Васильевна поила гостью чаем. Ей хотелось ее угостить, даже подала остатки варенья, сваренные на меду вишни, которое подавалось только по самым торжественным поводам.

Вера Васильевна мельком взглянула на сына:

— Тебе налить?

— Пожалуйста…

Он и за чаем не отрывал глаз от «Манифеста».

— Что ты какой-то странный? — спросила Вера Васильевна, обратив на него внимание.

Он поднял голову.

— Я вступаю в партию, — сказал он.

— Что-о?!

Дрогнувшая рука Веры Васильевны расплескала чай.

— Слава, это же невозможно… — Она не могла скрыть волнения. — Вы извините меня, — извинилась она перед Ольгой Павловной. — Но это слишком серьезно…

Некоторое время все трое молчали.