Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

— Ну, Вячеслав Николаевич, с приездом, — приветствовал Славу Павел Федорович. — Твоя мамаша чего-то от нас отгораживается, а мы всегда рады посемейному…

Даже Марья Софроновна улыбнулась.

— Садитесь, садитесь.

— Садитесь и вы, невестушка, и ты, племяшок, — пригласил Павел Федорович Веру Васильевну с Петей.

Марья Софроновна придвинула к себе тарелку, поставила меж собой и Славой.

— Не побрезгуешь со мной с одного блюда?

Лапшу черпали из общей миски, а курицу Марья Софроновна положила себе и Славе отдельно, выбрала самые хорошие кусочки.

— Ешь, ешь, заголодовал небось в своем Малоархангельске. Тебе жениться пора, Вячеслав Миколаич. Коль пошел в самостоятельную жизнь, без женщины тебе невозможно.

— Ему еще восемнадцати нет, — вмешалась Вера Васильевна. — Даже по закону нельзя.

— Они сами себе законы определяют, — возразила Марья Софроновна. — Когда захочет, тогда и женится.

Доели курицу, принялись за кашу.

— Медку сейчас принесу подсластить, — расщедрился Павел Федорович.

Принес в кувшинчике меду, взглянул испытующе на Славу.

— А может, чего покрепче?

— Я не пью, — отказался Слава, он и вправду с тех пор, как расстался с Быстровым, забыл даже запах самогонки.

— Оно и правильно, — согласился Павел Федорович. — Божий дар зря переводить незачем.

Съели кашу.