Две недели в другом городе   ::   Шоу Ирвин

Высокомерным, нетерпимым по отношению к тем бездарностям, с которыми он вынужден работать, обожающим лесть, глухим к критике, считающим дерьмо, которое он производит, шедеврами; никого не уважающим, ревнивым к работе своих коллег, транжирой – когда речь идет не о его деньгах, без стеснения хватающим чужих женщин, словно ирландская ассоциация коннозаводчиков выдала ему лицензию на совокупление со всеми хорошенькими дамами, которые попадутся ему на пути…

– Достаточно, – сказал Джек, – я уже получил представление.

Он на мгновение вообразил, какой будет вид у Делани, когда кто-нибудь переведет ему с французского эту статью. Надо предупредить Мориса, чтобы он держался подальше от Деспьера или попытался найти с ним общий язык. Любопытно, чем Делани удалось пробудить в Деспьере такую антипатию, подумал Джек. Как помочь Морису?

Деспьер насмешливо улыбался Джеку; тонкими длинными губами француз сжимал дымящуюся сигарету. Жан-Батист пригладил рукой свои волосы, постриженные по моде, родившейся в Сен-Жермен-де-Пре; он явно наслаждался бурей, вызванной им в душе Джека, и сейчас походил на бледного, болезненного и чрезвычайно смышленого мальчишку, которому удалось разыграть взрослых.

– Скажи, Dottore, – произнес он, – правда, я – мерзкий, коварный француз?

– Ты его не знаешь по-настоящему, – ответил Джек. – Он совсем не такой, каким ты его видишь. Или, во всяком случае, ты разглядел только одну сторону. Худшую.

– Хорошо, Джек, – произнес Деспьер.