JК
Две строчки времени :: Ржевский Леонид
Страница: 89 из 174Когда она смотрела на вас, вам казалось сперва, что происходит что-то значительное, торжественное, потом —что вам надо что-то угадать в этой мерцающей черноте ее глаз, наконец — что угадывать ничего не нужно, ни решать что-нибудь, а только продолжать находиться около нее, поблизости…
— Ладно, я буду продолжать! — говорит Ия.
2
Перебирая снизку своих воспоминаний той поры, подгоняю ее к самому важному, о чем хочу рассказать.
Мы с Ютой — в том дальнем, еще не обжитом толпою закоулке парка культуры, который относился прежде к Нескучному саду. Забредают сюда только случайные пары и, разглядев занятую нами скамью, поворачивают обратно.
Это — редкий наш «долгий» вечер, и не сразу решили, где его провести.
По дороге сюда, в «Ударнике» — «Александр Невский», фильм-уступка большого таланта бедному вкусу диктатора. Какие-то кадры его снимались, я помнил, в Алабине, на 48-м километре по Брянской, подле военных лагерей, откуда брали статистов и куда ездил я отбывать командирские сборы. Мелкая речушка с рыжей водой становилась бурой и, как самоубийца, выплескивалась из своего русла, когда вваливалось в нее регочущее сермяжное средневековое воинство. На другом берегу — плацдарм-имитация каких-то сражений и вышки для режиссера и киносъемщиков.
У кассы — длинная очередь.
— Пойдем? — спрашиваю я.
— Лучше куда-нибудь, где тихо, — говорит Юта.
И вот мы здесь. Неухоженные, заросшие о краям пырьем и по верху ветками дорожки с уже позванивающим под ногами желтым листом. Потухающее небо.
— Ладно, я буду продолжать! — говорит Ия.
2
Перебирая снизку своих воспоминаний той поры, подгоняю ее к самому важному, о чем хочу рассказать.
Мы с Ютой — в том дальнем, еще не обжитом толпою закоулке парка культуры, который относился прежде к Нескучному саду. Забредают сюда только случайные пары и, разглядев занятую нами скамью, поворачивают обратно.
Это — редкий наш «долгий» вечер, и не сразу решили, где его провести.
По дороге сюда, в «Ударнике» — «Александр Невский», фильм-уступка большого таланта бедному вкусу диктатора. Какие-то кадры его снимались, я помнил, в Алабине, на 48-м километре по Брянской, подле военных лагерей, откуда брали статистов и куда ездил я отбывать командирские сборы. Мелкая речушка с рыжей водой становилась бурой и, как самоубийца, выплескивалась из своего русла, когда вваливалось в нее регочущее сермяжное средневековое воинство. На другом берегу — плацдарм-имитация каких-то сражений и вышки для режиссера и киносъемщиков.
У кассы — длинная очередь.
— Пойдем? — спрашиваю я.
— Лучше куда-нибудь, где тихо, — говорит Юта.
И вот мы здесь. Неухоженные, заросшие о краям пырьем и по верху ветками дорожки с уже позванивающим под ногами желтым листом. Потухающее небо.