Две судьбы   ::   Коллинз Уильям Уилки

Заприметив мою нерешительность, она настояла, чтобы я ответил ей, она принудила меня сделать это унизительное признание.

— Человек, разлучивший нас, называл ее Мери, — сказал я. — Я ненавижу его такой ревнивой ненавистью, что он сделал мне противным это имя. Оно потеряло для меня всякое очарование, когда произносилось его губами.

Я ожидал, что она станет смеяться надо мной. Нет! Она вдруг подняла голову, как будто смотрела на меня пристально в темноте.

— Как, должно быть, вы любите эту женщину! — сказала она. — Видите вы ее теперь во сне?

— Я никогда не вижу ее теперь во сне.

— Вы ожидаете увидеть опять ее призрак?

— Может быть, если придет время, когда ей понадобится помощь и когда у нее не будет другого друга, к которому она могла бы обратиться, кроме меня.

— А призрак вашей маленькой Мери?

— Никогда!

— Но вы прежде видели ее, как предсказывала бабушка Дермоди, во сне?

— Да, когда был мальчиком.

— А после не Мери, а мистрис Ван-Брандт стала являться вам во сне — стала являться вам и духом, когда была далека телесно? Бедная старушка Дермоди! Не думала она при жизни, что ее предсказание выполнит другая женщина!

Вот к какому результату эти расспросы привели ее. Если бы она расспросила подробнее, если бы бессознательно опять не сбила меня с толку следующим вопросом, сорвавшимся с ее губ, она непременно вложила бы в мою душу мысль, смутно зарождавшуюся в ее душе, о возможном тождестве между Мери, первым предметом моей любви, и мистрис Ван-Брандт.

— Скажите мне, — продолжала она.