Потом, когда они снова вышли на Таймс-сквер, Билл небрежно спросил:
- А что вы сейчас делаете?
- Работу ищу.
- Да нет же. Вот сейчас.
- Ничего.
- Может, зайдем ко мне, выпьем кофе? Я живу на Сорок шестой улице.
Глаза их встретились, и Эмма Пинкард решила, что в случае чего сможет за себя постоять.
В просторной светлой комнате-студии с огромным диваном в десять футов шириной она выпила кофе, он - виски с содовой, и его рука легла ей на плечи.
- С какой стати я должна вас целовать? - решительно сказала она. - Мы почти незнакомы, и потом вы помолвлены с другой.
- Пустяки. Она не рассердится.
- Так я и поверила!
- Вы - хорошая девушка.
- Во всяком случае, не дура.
- Ну и ладно. Оставайтесь себе хорошей девушкой.
Она поднялась с дивана и стала рядом, свежая и спокойная и ничуть не смущенная.
- Я так понимаю, что теперь мне работы у вас не получить? - беззлобно спросила она.
Он думал уже о другом - о каком-то разговоре, о репетициях, - но, поглядев, опять увидел на ней дырявые чулки. И позвонил по телефону:
- Джо, это Нахал говорит... Что, думали, я не знаю, как вы меня называете?.. Ладно, ничего... Слушайте, вы уже набрали мне трех девушек для сцены с гостями? Ну, так оставьте место, я вам сейчас пришлю одну южаночку.
И, довольный собою, гордо посмотрел на нее, чувствуя себя самым что ни на есть отличным малым.
- Прямо не знаю, как вас благодарить. И мистера Роджерса, - дерзко добавила она. - До свидания, мистер Мак-Чесни.