Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

- Можно, можно и у нас жить, - сказал Лукашину Степан Андреянович. - Лето у нас короткое, да зато бог белые ночи дал. Вот растенье и гонит в рост круглые сутки.

И верно, северное лето с этого времени заработало без передышки. Оно на всех парах устремилось догонять южное.

И быстро на зеленых конях подкатила к Пекашину сенокосная страда знойная, потная, в туче овода и комара.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

1

У Пряслиных такого еще не бывало.

Ворота настежь, двери в избу настежь. Крыльцо стонет под ногами. Кто тащит косы, обернутые в мешковину, кто - косовища и грабли, кто - корзину с посудой и харчами, кто бренчит чайником и котелками, черными, насквозь продымленными еще в прошлогодние страды...

- Ушат-то, ушат-то не забудьте! - кричит, выбежав на крыльцо, Анна. Может, грибы пойдут, пособираете сколько.

- А удилища нам взять? - спрашивают Петька и Гришка.

- Миша, Миша! - кричит Лизка. - А соль-то мы не позабыли?

И Михаил, чертыхаясь, снова и снова перевязывает воз.

Жара. Оводы. Конь бьет ногами - оглобли трещат. Орет, в три ручья заливается Танюха - "на пожню-ю-ю хочу", и люди, люди, ползаулка людей. Свои, соседка Семеновна, старушонки. Этим, в их годы, на что бы ни глядеть, лишь бы скоротать день. А бабы - Лукерья, Паладья, Таля Евдокимовых?.. Они-то зачем приперлись? Неужели не видали, как на сенокос выезжают?

Затем еще одна делегатка - Анфиса Петровна. Эта прискакала верхом, как на пожар.

- Ох, все думала - опоздаю. С поскотины коня без передыха гнала.