Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

А когда коровы нету, и сенокос не в сенокос. Ох что творилось у тех же Пряслиных по-первости! Всех малых на пожню Михаил вывел. Целая бригада из одного дома. А потом корова пала - и вся бригада пряслинская пала.

- Да, - сказал Лукашин, - старались ребята. Я, пожалуй, такого и в жизни не видал. Приезжаю на Синельгу, к ставровской избе, а там - один зарод, другой, третий... Что за чертовщина? - думаю. Кто это залез в наши пожни? Потому что знаю: все люди у меня на Верхней Синельге да на Росохах. А потом вижу: Михаил со своей морошкой. Просто удивительно! Каждый с косой. А самих-то косарей из травы еле видно...

- Корову бы им дать надо, Евдоким Поликарпович, вот что, - прямо сказала Анфиса.

- А что, у Евдокима Поликарповича свое стадо?

- Зачем свое? Из колхоза. Михаил всю войну за мужика в колхозе робил разве не заслужил?

- Телку, пожалуй, можно выкроить, - кивнул Подрезов Лукашину.

- Корову им надо. Телка-то когда коровой станет, а им сейчас молоко надо.

- Сколько у вас коров этой весной пало?

- Пять, - ответил Лукашин.

- Ну вот видишь. Пять! - Подрезов сурово, по-секретарски посмотрел на Анфису. - А сколько по плану должно быть? То-то! А потом: одному дал - другому дай. Так, нет, говорю?

Немного погодя, когда Подрезов принялся за второй стакан чаю, к нему снова вернулось благодушное настроение. Шумно перекатывая за щекой кусок сахару, он подмигнул Лукашину:

- Да, насчет твоего подзащитного считай, что ты прав. Он таки действительно неграмотный. И молитву не он писал.