Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

Пряслинские ребята несли первую рыбу от реки - вязанку серебристых ельцов. Но удивительнее всего были первые цветы. Много их, золотистых звездочек мать-и-мачехи, загорелось за нынешний день на взгорках, на межах, на закрайках полей, и девки, и бабы помоложе на ходу срывали их, подносили к носу, а Груня Яковлева, с часу на час поджидавшая мужа-фронтовика, стала собирать из цветов букетик.

- Надо, бабы, - говорила она, улыбаясь и как бы оправдываясь. - Ведь он там Европы всякие освобождал - привык к цветам.

- А ты, Минина, чего отстаешь? - спросил Подрезов.

Когда Подрезов интересовался твоими домашними делами - верный признак того, что он доволен тобой. И Анфисе бы радоваться надо, а она быстро-быстро нагнулась, чтобы скрыть свою внезапную бледность, и только тогда глухо ответила:

- Он не скоро еще приедет...

В День Победы Анфиса получила две поздравительные телеграммы. И обе телеграммы кончались словами: "Скоро увидимся". Первая телеграмма была от мужа, а вторая - от Ивана Дмитриевича. И вот когда она поняла, что попала в круговерть...

Если бы она написала мужу еще в войну, так и так, мол, встретила человека, хватит, измытарились мы с тобой, - ей бы не в чем было упрекнуть себя. Все по-честному. Не она первая расходится с мужем, не она последняя. Но как раз вот этого-то она и не сделала. Не хватило духу. Пожалела. Рассудила по-бабьи: пускай спокойно воюет. Потом разберемся.

И вот подходит время - надо разбираться.

Нет, не встречи с мужем она боялась.