Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

А началось все с пустяков -с кочешка капусты, с репки, с горстки зерна, которые он начал припрятывать от семьи. Потом дальше больше: в чужой рот полез.

В прошлом году у Степана Андреяновича восемь килограммов ячменной муки украл. Весь, до грамма, паек, выданный на страду. Люди, понятно, взбудоражились - кто? какой казнью казнить вора? А в это время рыжий дьяволенок спокойно каждое утро, как на работу, отправлялся в пустой овечий хлев на задворках, садился на чурак - специально для удобства принес - и запускал руку в мешок. Так сидящим у мешка на чураке и накрыла его Лизка...

"И в кого он такой выродок? - снова, в который раз задавал себе вопрос Михаил.

Мать открыла ворота на повети, подала ему вилы. Вдвоем они быстро разгрузили телегу. Потом Анна спустилась к нему с граблями и начала старательно загребать сенную труху.

- Брось, - сказал Михаил. - Незавидное сено. Осенщак *.

* Осенщак - сено, поставленное осенью.

- Что ты, я вся рада. Без корма живем. Будет у людей зависти.

- Нашли чему завидовать. Мы с Егоршей помучились с этим сенцом - будь оно проклято. Осенью собирали черт-те где. А сейчас на себе через болота таскали ну-ко, попробуй. - Михаил посмотрел вокруг, хмуро поджал губы: - Когда надо, наших ребят никогда нету.

- Ты насчет лошади? - Анна живо и предупредительно закивала. - Не беспокойся. Иди в избу. Я отведу. - И вдруг, взглянув в сторону колодцев, всплеснула руками: - Да ведь там, кажись, они, разини? Вот как расселись ничего не видят.