JК
Две зимы и три лета :: Абрамов Федор Александрович
Страница: 111 из 370Петр Житов сидел у жарко топившейся печи лицо с мороза красное, в зубах цигарка – и, судя по тому, как вокруг него сгрудились люди, выкладывал деревенские новости.
Дым вполстены стоял в бараке. Лампа на стене горела как в тумане. Пригибаясь, Михаил поставил в угол к дверям «лучок», взял со стола свой котелок. Новости он еще успеет узнать – Петр Житов скорее всего заночует, – а пока не разморило в тепле, надо сходить за водой да навесить котелок: россказнями сыт не будешь.
Однако Петр Житов чем-то здорово ошарашил людей – все говорили разом: "Что ты, что ты! Не плети. Не может быть". Антипа Постников два дня не встает с нар, болеет, а тут приподнялся – бороденка кверху, глаза в потемках горят, как фонари.
Михаил подсел к нему с краю:
– Чего он там заливает?
– Чего? Председательница скурвилась. С мужиком своим разошлась.
– Анфиса Петровна? – Михаил заморгал оттаявшими ресницами и тоже вытянул шею.
Петр Житов говорил:
– Баба что замок с секретом – никогда не знаешь, что выкинет. Какой-то у ей в войну хахаль завелся. Тут, говорят, был. Из фронтовиков.
– Был. Помним.
– Ну я-то не знаю. Да вот, родного муженька в отставку, а этого, значит, как его, ждет…
– Ну и ну! Вот уж от кого, от кого, а от Анфисы Петровны не ждали.
– Смотри-ко, что в тихом-то омуте водится.
– А Григорий-то? Воевал-воевал, а приехал домой…
Петр Житов ухмыльнулся:
– Да вы очень-то не убивайтесь об Григории. Ноне мужику по этой части безработица не грозит. Нашлись добрые люди – утешили.
Дым вполстены стоял в бараке. Лампа на стене горела как в тумане. Пригибаясь, Михаил поставил в угол к дверям «лучок», взял со стола свой котелок. Новости он еще успеет узнать – Петр Житов скорее всего заночует, – а пока не разморило в тепле, надо сходить за водой да навесить котелок: россказнями сыт не будешь.
Однако Петр Житов чем-то здорово ошарашил людей – все говорили разом: "Что ты, что ты! Не плети. Не может быть". Антипа Постников два дня не встает с нар, болеет, а тут приподнялся – бороденка кверху, глаза в потемках горят, как фонари.
Михаил подсел к нему с краю:
– Чего он там заливает?
– Чего? Председательница скурвилась. С мужиком своим разошлась.
– Анфиса Петровна? – Михаил заморгал оттаявшими ресницами и тоже вытянул шею.
Петр Житов говорил:
– Баба что замок с секретом – никогда не знаешь, что выкинет. Какой-то у ей в войну хахаль завелся. Тут, говорят, был. Из фронтовиков.
– Был. Помним.
– Ну я-то не знаю. Да вот, родного муженька в отставку, а этого, значит, как его, ждет…
– Ну и ну! Вот уж от кого, от кого, а от Анфисы Петровны не ждали.
– Смотри-ко, что в тихом-то омуте водится.
– А Григорий-то? Воевал-воевал, а приехал домой…
Петр Житов ухмыльнулся:
– Да вы очень-то не убивайтесь об Григории. Ноне мужику по этой части безработица не грозит. Нашлись добрые люди – утешили.