JК
Две зимы и три лета :: Абрамов Федор Александрович
Страница: 320 из 370И он всю дорогу, улыбаясь, смотрел на свой окольцованный палец, а когда стал подъезжать к Синельге, снял – не дай бог увидят люди.
Люди не увидели. Он всю страду носил колечко в кармане гимнастерки, лишь тайком, когда оставался наедине с собою, надевал его на палец. Потом как-то вечером – уже начинали жать – он положил колечко на комод в стеклянную сахарницу, в которой лежали бусы и всякие брошки, и Варвара ничего не сказала после – будто не заметила.
– Хорошее, хорошее мясо, – громко, нараспев сказала Варвара. – Спасибо.
Кровь прихлынула к его щекам. Он понял: не для него говорит эти слова Варвара. Для женщин. И женщины, те самые женщины, которые еще недавно воротили нос от мяса, толпой сбились у прилавка:
– Мне, мне кусочек!
– Я раньше тебя пришли.
– Оставь, оставь мне ноги. У меня муж студень любит.
– А мне печени, печени!
Он рубил, резал, кидал на весы, и через каких-нибудь пятнадцать минут у него ничего не осталось от осередья. А ведь именно за осередье он больше всего боялся. Степан Андреянович его отговаривал: не довезешь. Испортится. А он нет: в райцентре денежные люди, дороже дадут. Нарубил в погребе льда. Засыпал корзину с осередьем льдом.
Варвары уже не было. А он и не заметил, как она ушла. "Вот как мы с тобой встретились…" "Хорошее, хорошее мясо… Спасибо…" Нет, тебе спасибо! Век помнить буду эти слова. Умирать буду – и тогда вспомню…
Солнце входило в силу.
Люди не увидели. Он всю страду носил колечко в кармане гимнастерки, лишь тайком, когда оставался наедине с собою, надевал его на палец. Потом как-то вечером – уже начинали жать – он положил колечко на комод в стеклянную сахарницу, в которой лежали бусы и всякие брошки, и Варвара ничего не сказала после – будто не заметила.
– Хорошее, хорошее мясо, – громко, нараспев сказала Варвара. – Спасибо.
Кровь прихлынула к его щекам. Он понял: не для него говорит эти слова Варвара. Для женщин. И женщины, те самые женщины, которые еще недавно воротили нос от мяса, толпой сбились у прилавка:
– Мне, мне кусочек!
– Я раньше тебя пришли.
– Оставь, оставь мне ноги. У меня муж студень любит.
– А мне печени, печени!
Он рубил, резал, кидал на весы, и через каких-нибудь пятнадцать минут у него ничего не осталось от осередья. А ведь именно за осередье он больше всего боялся. Степан Андреянович его отговаривал: не довезешь. Испортится. А он нет: в райцентре денежные люди, дороже дадут. Нарубил в погребе льда. Засыпал корзину с осередьем льдом.
Варвары уже не было. А он и не заметил, как она ушла. "Вот как мы с тобой встретились…" "Хорошее, хорошее мясо… Спасибо…" Нет, тебе спасибо! Век помнить буду эти слова. Умирать буду – и тогда вспомню…
Солнце входило в силу.