Две зимы и три лета   ::   Абрамов Федор Александрович

 – Михаил торжествующе посмотрел на побледневшего Егоршу – что? выкусил? – и рывком перекинул девушку к себе на колени, так что у той колоколом вздулось пестрое ситцевое платье.

– Тяжелая ты, Райка, много в тебя добра сложено.

– Может, вам создать обстановочку, а? – язвительно спросил Егорша.

– Создай! Верно, Раечка? – Михаил с напускным ухарством откинул голову, сбоку посмотрел на Раечку.

У Раечки слезы стояли в глазах и губы были закушены…

Михаил все это сейчас вспомнил и подождал, покамест Раечка не прошла мимо.

Щеки ему и сейчас жег каленый стыд. Нехорошо, по-скотски все это вышло. Он терпеть не мог, когда Егорша начинал всякую пакость рассказывать про баб и девок, а разве он сам поступил лучше? Чем виновата Раечка? Прибежала к нему по первому слову – радостная, сияющая, на все готова. А он начал куражиться. Он начал показывать Егорше свою власть над девкой. Вот, мол, какой я, грязный, небритый, нечесаный, прямо с поля, древесина пекашинская, как ты говоришь, а давай потягаемся – чья возьмет?

Ну погоди, подумал Михаил о Егорше. Когда-нибудь я тебе за все выдам. Действительно, ежели бы Егорша не завел его, с чего бы он начал куражиться над девкой?

Егорши дома не было. Отпускник. Самая рабочая пора у него по вечерам да по ночам. А днем его работа – ружьишко. Бродит в первых соснах за деревней да лупит в кого попало. Михаил частенько слышит его выстрелы.

– Ежели к дому не поздно пригребется, пущай ко мне зайдет, – сказал он Степану Андреяновичу.